В последние несколько лет Intel явно находится не в лучшей микропроцессорной форме. Дефицит 14-нм чипов, длительные затруднения с освоением 10-нм техпроцесса,  перевод «макбуков» на процессоры собственной разработки Apple,  намерение Qualcomm агрессивно предлагать свои системы-на-кристалле для оснащения ноутбуков,  наконец, стремление самой же Intel обратиться к TSMC  как к ODM-поставщику новейших микропроцессоров, — всё это не череда досадных случайностей, а следствие кардинальной смены курса компании около двух десятилетий назад. По крайней мере, в этом уверены исследователи из Institute for New Economic Thinking (INET).

Уильям Лазоник (William Lazonick) и Мэтт Хопкинс (Matt Hopkins) из INET задались вопросом: каким образом Intel, которая в начале 1990-х уверенно обогнала тогдашних лидеров микропроцессорного производства Texas Instruments и Motorola и быстро стала мировым гегемоном в этой отрасли, три десятка лет спустя оказывается вынуждена передоверять (пока лишь частично) изготовление процессоров под своим брендом контрактным производителям вроде той же TSMC?

История эта уходит корнями в 1980-е, когда впервые начали появляться fabless-разработчики, создававшие инженерный дизайн процессоров по собственной инициативе либо на заказ и затем заключавшие контракты на их производство с чипмейкерами, что располагали на тот момент свободными мощностями. В 1987-м тайванец Морис Чан (Morris Chang) с дипломами Стэнфорда и Массачусетского технологического, а также с 25 годами опыта работы в Texas Instruments, увидел здесь неплохую бизнес-возможность — и основал первую в мире независимую (pureplay) фабрику по выпуску микропроцессоров по представленным заказчиками дизайнам — Taiwan Semiconductor Manufacturing Corporation, TSMC. Основал не просто так, а с прямой финансовой поддержкой от правительства острова.

В 2020 г. выручка TSMC достигла 46,9 млрд долл. США. За тот же год Samsung Electronics Corporation (SEC), флагманское предприятие крупнейшего в Южной Корее чеболя Samsung — также существующего при поддержке правительства страны, что обеспечивает ему защиту и целый ряд привилегий, — на одном только производстве полупроводников на собственной фабрике выручил 59,3 млрд долл. Впрочем, доходы микропроцессорного производства Intel за 2020-й всё равно выше, — 77,9 млрд долл. Так почему же располагающие более скромной выручкой TSMC и SEC уже давно освоили 5-нм техпроцессы и готовятся штурмовать 3-нм рубеж,  тогда как у Intel даже с 7-нм производством толком ничего не выходит?

Исследователи из INET обращают внимание на расходы трёх флагманов мировой микропроцессорной индустрии на НИОКР. TSMC недавно объявила о планах истратить на эти цели 100 млрд долл. в ближайшие три года, причём уже по итогам текущего, 2021-го, — 30 млрд. SEC направляет примерно ту же сумму, 28 млрд долл., в нынешнем же году на преодоление технологического отрыва от тайваньского конкурента, надеясь начать коммерческое производство 3-нм пластин-заготовок одновременно с ним, т.е. уже к концу 2021-го. Ежегодные же расходы Intel на НИОКР в 2018-2020 гг. в среднем составляли 15,2 млрд долл., и только в 2021-м, намереваясь освоить-таки на своих предприятиях 7-нм техпроцесс, американская компания выделила по этой статье 20 млрд. долл.

Главную проблему Intel Уильям Лазоник и Мэтт Хопкинс видят в конфликте интересов между, грубо говоря, инженерами и финансистами. Исследователи говорят о «вирусе максимизации акционерной стоимости» компании, от которого TSMC и SEC получают эффективную прививку в виде финансовых вливаний и различных преференций со стороны соответствующих правительств. Те же, в свою очередь, видят в микропроцессорном производстве могучий локомотив, способный потянуть (и в действительности тянущий) за собой немалую долю общегосударственной экономики, — и потому не скупятся ни на целевые инвестиции, ни на выдачу различных преференций.

Intel же — чисто коммерческое акционерное предприятие. На интервале 2016-2020 гг. американская компания инвестировала в строительство фабрик и закупку оборудования для них 67 млрд долл., а в НИОКР по разработке новых технологий — ещё 66 млрд. За тот же период в качестве дивидендов было выплачено около 27 млрд долл., и ещё 45 млрд. истрачено на обратный выкуп акций. Строго говоря, ничего криминального в этом нет: акционерное предприятие для того и выходит на биржу, чтобы привлекать средства акционеров, ожидающих от своих инвестиций максимальной отдачи. Однако если бал правят только стейкхолдеры — иными словами, если важнейшей целью компании становится извлечение прибыли, а не опережающее развитие, — конкуренты с иными взглядами на бизнес имеют все шансы её обойти.

Исследователи из INET собрали из открытых финансовых отчётов Intel, SEC и TSMC сведения о чистой прибыли (net income, NI), а также о её долях, направленных на выплату дивидендов (DI) и обратный выкуп акций (buyback, BB). Картина вышла невероятно иллюстративной в плане рассуждений о так называемой «невидимой руке рынка». Рука эта в отсутствие вмешательства государства действует, как и было описано ещё классиками марксизма, исключительно загребая свободные средства себе в карман.

Примечание: NI (Net Income) — чистая прибыль, млрд долл. США; и её доли, %, направленные на выплату дивидендов (DI) и обратный выкуп акций — BB (buyback), а также на обе эти цели вместе (DV+BB)

Источник: INET по материалам финансовых отчётов соответствующих компаний

На интервале с 2001 по 2020 г. суммарная доля DV+BB достигла у Samsung Electronics весьма скромных 27% от чистой прибыли (NI). И это притом, что в 2002-2007 и 2014-2018 гг. управляющая компанией семья Ли активно производила обратный выкуп акций, чтобы увеличить свой вес в голосованиях по ключевым вопросам развития промышленной группы и распределения ресурсов внутри неё.

У акционеров TSMC аппетиты побольше: здесь за тот же период отношение DV+BB к NI составило 53%. Впрочем, начиная с 2009 г. обратный выкуп компания не производила вовсе: за предыдущие годы Морис Чан сосредоточил в своих руках достаточно голосующих акций, чтобы гарантировать себе — точно так же, как поступили его южнокорейские конкуренты — полновластный контроль над развитием компании с целью непрерывно разрабатывать и внедрять всё более передовые технологии.

А что же Intel? Она с 2001-го по 2020 г. почти всю чистую прибыль — девяносто девять процентов — направляла на выплату дивидендов и обратный выкуп акций. Мало того, девять лет из указанных двадцати отмечался выход этого показателя за 100%, а в 2001-м до достиг умопомрачительного значения — 352%. То есть компания, заработав 1,3 млрд долл., почти половину (42%) этой суммы направила на выплату дивидендов, а ещё в три с лишним раза больше средств (с привлечением заёмного капитала, очевидно), — на обратный выкуп акций. Только если руководства TSMC и SEC концентрировали в своих руках голосующие бумаги для того, чтобы охочие до прибылей миноритарии не препятствовали инвестировать громадные средства в планомерное развитие технологий, то в случае американской компании мотивы того же самого действия были, судя по результатам, несколько иными.

Справедливости ради, стоит отметить, что на американском фондовом рыке миноритарии — это чаще всего профессиональные стейкхолдеры и хедж-фонды, которых интересует не долгосрочное процветание компании, в которую они инвестируют заработанные честным трудом средства, а возможность подороже и поскорее продать удачно купленный пакет акций. И потому финансовое положение крупнейших акционерных обществ нередко оказывается в заложниках у ожиданий миноритариев. Чем резче задирается кривая роста акций, тем больше спекулянтов на коротких позициях они привлекают — и тем опаснее для руководства такой компании резко снижать объёмы выплат акционерам, поскольку падение после оттока спекулянтов может оказаться чрезмерно болезненным.

Новый CEO Intel, Пэт Гелсингер (Pat Gelsinger), приступивший к руководству компании в феврале нынешнего года, — первый инженер на этом посту с 2005 г., когда Крэга Баррета (Craig Barrett) сменил Пол Отеллини (Paul Otellini). В майском интервью CBS Пэт Гелсингер напомнил, что за последние 25 лет доля США в мировом производстве полупроводников снизилась с 37% до 12%, и подчеркнул, что Intel активно лоббирует в правительстве новый план развития отечественной микропроцессорной индустрии на 50 млрд долл., — то есть намерена развернуться в сторону той же модели тесного сотрудничества с государством, что успешно практикуют TSMC и SEC.

Гелсингер также заявил: «Двигаясь вперёд, мы уже не будем так сконцентрированы на обратном выкупе акций, как это было прежде. Эта стратегия была частью договорённости о моём приходе на должность главы компании, и она согласована с советом директоров». Быть может, если всё пойдёт по плану нового CEO, Америка действительно сумеет вернуть себе глобальное первенство в микропроцессорной гонке, а Intel вновь станет крупнейшим и самым технологически передовым чипмейкером планеты. Но времени на это явно потребуется немало — и конкуренты, совершенно очевидно, без боя свои позиции сдавать не станут.